Recollection notes

Если можно назвать какое-то число, которое доминирует надо всей ’Драматической вселенной’ — это будет число три. Триада вездесуща, хотя она может принимать различные формы. И здесь можно выделить две основные идеи.



Во-первых, это понятие триады опыта, которая состоит из Функции, Бытия и Воли.

Исходя из общего психологического понимания и собственного намеренного опыта, Дж.Г.Беннет экстраполировал каждое из трёх этих понятий, чтобы охватить весь возможный, а не только человеческий опыт. Весь этот “материал” опыта, который он именовал словом ‘хайл’ (греч. ύλη – материя), не следует понимать как просто “материю” в наивном смысле.

Функция соотносится с актуализацией, процессом и поведением, но она также имеет значение «использования», как в случае понятия машины в человеческом мире. Функция имеет структуру. Мы можем знать функцию.

Бытие есть степень внутреннего единения. В понимании бытия существует относительность, чтобы разные сущности могли существовать более или менее. Бытие имеет различные уровни. Мы можем осознавать своё бытие.

Воля соотносится с инициативой и действием. Можно сказать, например: «стремиться к актуализации» и «использовать функцию». Мы можем понять волю.

Знание, сознание и понимание являются тремя субъективными аспектами функции, бытия и воли.

( Collapse )

Интересное из комментариев к заметке Генриеты Ланнес "Человеческая сущность" в журнале Валерия Аллина "Над суетой":

> как мне кажется, если личность "перетащить" в сущность - вот тогда жизнь и продолжается. (с памятью о прошлом). только это не каждому дано - "затащить" свою личность в сущность... будем учиться... хе-хе... :0)

Вообще, это сама по себе довольно характерная постановка вопроса.
И почти буквально) вспомнилось в тему, из одного из гурджиевских интервью (Денис Саурат, 1934 г.):

- Есть ли у людей, с которыми Вы работаете, амбиции к тому, чтобы стать бессмертными?

- У всех людей есть какие-то амбиции. Но увы, мало способных им соответствовать. (Гурджиев говорит сардонически) Все обладают эго и сущностью. И безусловно, многие хотели бы перенести своё эго в свою сущность и стать таким образом бессмертными…

[ PS: фрагмент из этого интервью был здесь. ]

Существует огромная разница между самонаблюдением и самовспоминанием. Последнее не является активностью — это высшее состояние сознания, присутствие которого являет собой определённую стадию роста в Работе и приход её невозможно форсировать. Основа Работы — это именно самонаблюдение, не самовспоминание. И это единственный путь к тому, чтобы достичь реального прогресса в Работе — через последовательные, настойчивые усилия в своём стремлении увидеть, чем вы фактически являетесь и почему действуете таким образом.

Прийти к самовспоминанию нельзя (за исключением редких ситуаций, которые вы не в состоянии контролировать), не пройдя по пути самонаблюдения. Необходимо создать сначала нечто в себе через практику Работы (а именно, самонаблюдения), что будет способным к переживанию самовспоминания, что сможет генерировать условия для этого опыта. Между мыслями о само-вспоминании и его реальным переживанием существует огромная разница. Синонимом для этого термина является "третье состояние сознания" (для тех, кто уже начал чувствовать подобные вещи), переводящее нас временно в состояние сознания, безошибочно воспринимаемое как высшее.

Как вам, наверное, уже известно из книг о Работе, переживание этого состояния не является чем-то незнакомым по жизни — таковы моменты интенсивного чувства благодарности, радости, мира, озарения, etc… Но это переживание характеризуется также ощущением, что подобный опыт приходит скорее как «дар» или «моменты благодати», а не в качестве прямого результата наших усилий… Но как бы парадоксально это ни звучало, при этом необходимо совершать любые возможные усилия, без жалости к себе и неустанно. Усилия эти нужны в качестве «очистки почвы» для проявления более частых и продолжительных переживаний самовспоминания. Поэтому беритесь за то, что является возможным и простым. Наблюдайте за своими внутренними состояниями и отделяйтесь от них, чтобы начать освобождаться от отождествления. Пока в нас нет внутреннего разделения и мы остаёмся управляемыми стимулами и реакциями машинами, мы беспомощны и заключены в тюрьме собственной механики. Помните, что самонаблюдение должно всегда быть не-критическим. Вы не то, что наблюдаете.

Работа начинается с разделения своего внимания.
Если у вас не было ещё опыта подобной практики, попробуйте следующее:

( Collapse )

/ из недавно вышедшей книги о гурджиевской групповой работе — запись беседы лидера нью-йоркской группы Джерри Брюстера. Текст явно не для всех, может казаться трудным для понимания (или наоборот, создавать ложное понимание) без предварительной подготовки… Тем не менее, как мне кажется. он неплохо раскрывает некоторые, кажущиеся непонятными и абстрактными, идеи в их прикладном (психологическом) смысле, а также даёт представление об общем контексте, вместе с отчётливым вкусом подлинной работы. /

Q: Десять лет назад мы собирали архивы в нью-йоркской квартире мадам де Гартман после её смерти, и там стояли коробки с рукописями, которые надо было отправить в Монреаль. Помню, я достал из коробки одну из записей групповой встречи, где присутствовали м-р Ораж, мадам де Зальцман и мадам де Гартман … и был буквально поражён, какие сокровища находились в этой коробке.

JB: Раз уж мы взялись за воспоминания, поделюсь тоже одним из своих впечатлений от встреч с мадам де Зальцман, мадам де Гартман и миссис Эвелин Сутта … возможность слышать вопросы и ответы мадам де Зальцман произвела на меня тогда очень интересное впечатление. Я вдруг осознал, как что-то пробудилось во мне и я вспомнил, что уже слышал от неё все эти вещи ещё лет 10-15 назад, и сейчас она говорила то же самое... Но при этом, в какой-то момент, все в Нью-Йорке вдруг начали говорить: "Как же необыкновенная женщина эта мадам де Зальцман — похоже, она привносит совершенно новую, экстраординарную линию в работе". То есть, некоторые люди вдруг начали слышать и воспринимать ту линию работы, которую она долгое время стремилась до них донести, хотя говорила она об этом уже много лет.

Q: Это напоминает мне — я тоже долгое время спрашивал Вас об одном и том же, каждый раз пытаясь сформулировать свой вопрос как-то иначе, в надежде получить новый ответ — но Вы всегда отвечали мне одинаковым образом. Наконец, в отчаянии, я не выдержал и сказал: "Джерри, всякий раз, когда я спрашиваю, Вы говорите мне одно и то же". А Вы тогда посмотрели на меня и ответили: "Я жду, когда Вы услышите это!"

JB: Да, всё то же самое я видел и в себе много раз с мадам де Зальцман. Люди часто недоумевали: "Почему она не отвечает на мой вопрос?" Но позже они понимали, что именно то, что она им говорила, и являлось ответом на вопрос… она пыталась указать им направление к другому — высшему — уровню, а они не желали — или не могли — слышать это.

Q: Если я оказываюсь в ситуации, где знаю, что вор приближается, каким образом я могу подготовить себя?

JB: Вы должны знать этого вора — возможно, этим вором является как раз кто-то в вашем наиболее доверенном окружении. Я знаю, что вор был здесь — я уже ограблен — скажем, я вижу его следы. Можно вспомнить старую карикатуру из NewYorker, где женщина говорит: "Я помню, как открывала банку, помню, как мыла кастрюлю, но не помню, чтобы я ела перец чили".

Вам придётся научиться есть этот чили; вы уже знаете, что вор был здесь. Надо научиться принимать участие в своей жизни. Такие как мы есть сейчас, мы лишь радушно приветствуем вора. Но если вы действительно начнете привлекать своё внимание к данному моменту, вы начнёте обнаруживать, что вора этого могут представлять, например, определённые физические позы, которым вы доверяете.

Недавно, когда я был в Мексике, я прочитал там об убийстве репортёра несколько лет назад. Первоначальное расследование этого убийства зашло в тупик, но потом там был избран новый президент, и одной из первых вещей, сделанных этим мексиканским президентом, было подключение новых людей к данному расследованию. И это новое расследование обнаружило, что убийцей оказался именно тот человек, который руководил изначальным расследованием… Это как раз наша проблема! ((Смех))

( Collapse )

Эссе Альфреда Оража, пытающееся исследовать сон и бодрствование одновременно как факты и метафоры нашего психологического и духовного состояния. Впервые публиковалось журналом Psychology Magazine (NY, 1925) в серии статей под общим заголовком "Пятнадцать упражнений в практической психологии".

КАК можем мы доказать себе в любой данный момент, что не спим, видя лишь далёкие от реальности сны? Жизненные ситуации иногда бывают настолько же фантастичными, как и ситуации в сновидениях, меняясь с той же быстротой. Что если мы вдруг проснёмся и обнаружим, что наше бодрствование было всего лишь сном, а наш обычный сон в нём — просто сновидение в сновидении?

Существует традиционная доктрина, обычно связываемая с религией, но временами вторгающаяся в великую литературу, утверждающая, что наше нынешнее бодрственное состояние в реальности не имеет никакого отношения к бодрствованию. Конечно, это не обычный ночной сон и не сомнамбулизм или хождение во сне; но в рамках этой традиции, данное состояние представляет собой особую форму сна, сродни гипнотическому трансу, за исключением того, что в нём нет, как такового, гипнотизёра, а есть лишь внушение и самовнушение. В первом случае, от самого момента рождения и даже раньше, нам как раз внушается, что мы погружаемся в сон, в наше сознание постепенно внедряется общее убеждение, что мы не должны полностью бодрствовать, а должны, так сказать, грезить о грёзах этого мира — также хорошо, как уже умеют это делать наши родители и друзья. Маленьким детям, что примечательно и общеизвестно, довольно трудно поначалу проводить различие между этими двумя формами фантастичности — их собственными мечтами-фантазиями и мечтами, в которых живут их родители. Но когда они становятся чуть старше и изначальное внушение постепенно усваивается, оно переходит в самовнушение, поддерживающее нас в этом состоянии более или менее непрерывно. Наши друзья и окружающие, также как все воспринимаемые объекты, действуют подобно снотворному или индукторам сна. Нам уже не приходится, как это бывало в раннем детстве, тереть наши глаза, сомневаясь в реальности этого мира. Мы полностью убеждены не только в его реальности, но и в том, что никакого другого мира не существует. Мы пребываем в сновидении, но больше уже не сомневаемся, что бодрствуем.

Религия, очевидно, как раз представляет нашу смертную жизнь как некую форму сна, из которой возможно пробуждение в жизнь вечную. Новый Завет, например, постоянно использует образы сна и пробуждения. Согласно Евангелиям и Посланиям апостолов, мы спим с Адамом и пробуждаемся с Христом; а основной рефрен этого Учения в том, что мы должны стремиться к пробуждению из нашего нынешнего обычного бодрственного состояния, чтобы 'родиться заново'.

Если рассматривать литературу, та же идея, среди прочих авторов, развивалась, например, Генриком Ибсеном или Гербертом Уэлсом. Пьеса Ибсена "Когда мы, мёртвые, пробуждаемся", также как новелла Уэлса "Когда Спящий проснётся", как мы видим даже из самих их названий, предполагают, что мы люди пребываем во сне, но можем пробудиться.

( Collapse )

Нам говорят, что мы являемся "людьми в кавычках", что фактически мы просто машины, чьи кнопки беспрерывно нажимаются различными жизненными событиями, заставляя нас беспомощно следовать управляющим нами импульсам — старт, стоп, направо, налево, задний ход, тормози, глуши мотор, жги предохранители, жми на всю катушку… Нам говорят, что пока мы не изменимся, пока остаёмся такими, как есть сейчас, мы не способны ни верить, ни надеяться, ни любить — а все наши нынешние чувства и эмоции основываются исключительно на трёх главных нотах — гневе, ненависти и страхе.

Как писал Гурджиев в конце Третьей серии:

( Collapse )

В таком качестве "человека в кавычках", Гурджиев не только лишает нас всяких титулов и достоинств обладания реальной психологией — роль которой в нас полностью заменяет механика — но он в том числе отрицает и наличие в нас какой-либо воли, точно также, как и любого рода позитивных эмоций. Он подробно живописует все наши пикантные атрибуты, как то: лицемерие, гордость, жадность, самолюбие, лживость, тщеславие, безграничную внушаемость, безответственность и т.д., и т.п.. Он высмеивает все наши мотивы, исходящие из чувства собственной важности, чванливой напыщенности, безграничного самомнения существ, являющих все качества полного ничтожества, выброшенных судьбой на далёкие задворки мироздания, но при этом с фантастическим детским нахальством считающих себя центром и "венцом" творения.

Очевидно осознавая, что всё же оставил нам одну-две лазейки, чтобы попытаться выбраться из такой отчаянной ситуации, он горько сетует на наше дремучее невежество, неразумность, нашу неспособность видеть даже то, что находится прямо под собственным носом.

По сути, он не оставляет камня на камне ото всех наших представлений о себе — ничего, за что можно было бы попытаться уцепиться в себе, как за достойное похвалы, чтобы оправдать своё существование такими, как мы есть. Без работы над собой, мы представляем из себя лишь пресловутое французское дерьмо (merde), обречённые на собачью смерть...

( Collapse )

Ги́брис, хю́брис (др.-греч. ὕβρις – дерзость) — высокомерие, гордыня, спесь, гипертрофированное самолюбие. В древнегреческой культуре персонифицированное свойство характера, позже — важная этическая концепция.
В греческой мифологии также — богиня, олицетворение гибельной самоуверенности, наглости и непомерной гордыни.

"Обладание властью порой вызывает профессиональную деформацию личности — гибрис-синдром (Hubris syndrome), слепую, враждебную здравому смыслу самонадеянность." / Дэвид Оуэн, «История болезни. Недуги государственных деятелей последнего столетия» /

Во времена действительного величия Греции публичных героев чествовали лавровыми ветвями или венками. В сравнении с ныне популярными символами признания в виде медалей, etc, отличие весьма существенное — растения, по своей природе, имеют срок жизни несоизмеримо меньший, чем благородные металлы. Впрочем, и этого времени бывает вполне достаточно для проявления общей тенденции к самоуспокоению при появлении признаков малейшего достижения, в ослеплении иллюзией собственного превосходства. Что как раз и нашло отражение в известном выражении: "И с тех пор он почил на лаврах"...

Во многих отношениях, эта наша характерная черта является одной из самых крупных ловушек — как в плане индивидуальной работы, так и в отношении амбиций различных социальных и прочих групп. Причём, групповые тенденции в этом смысле ещё хуже, поскольку люди, считая, что принадлежность данной группе или нации даёт им некое превосходство над другими ("богоизбранность"), взаимно подпитывают общие иллюзии, лишь усиливая гипнотический сон.

Греки дали этой тенденции название 'гибрис' и уделяли ей особое внимание в своих драмах.

Наглядно можно представить это с точки зрения октав, включая идею "прерывности" развития соответствующих им процессов. Скажем, как результат того или иного вида работы, человек находится в восходящей октаве и достигает определённой точки, где появляются (или человеку кажется, что появляются) некие явные признаки достижения — что-то заметное другим. Часто при этом, особенно если достигнутая точка попадает на "закономерный" интервал, человек бросает работать и начинает "почивать на лаврах"... А поскольку места интервалов одновременно соответствуют областям наибольшей подверженности внешним влияниям, то здесь шире всего раскрытие действию отклоняющих сил, легко и быстро перемещающих человека в другую, нисходящую октаву.

( Collapse )

[ из "Психологических комментариев" Мориса Николла ]

По поводу Четырёх Тел Человека за прошедшие несколько месяцев мне довелось услышать множество ошибочных утверждений. Но ни цифры, ни диаграммы здесь ничего не значат, пока вы не поймёте сам принцип. С тем же успехом можно было бы говорить и о восьми телах: 1, 2, 3, etc. Всё равно это никому не поможет. До любых попыток формулирования идеи о Четырёх Телах, нам необходимо усвоить следующий базовый принцип. Вселенной дано человеку единственное организованное физическое тело, которое в нём работает. Психологическое тело ему не дано. Только физическое тело, изучаемое со всех сторон в науке и медицине, является упорядоченным. Ребёнок появляется на свет с уже полностью организованным, чудесно работающим телом. Его сердце работает в нужном ритме, создавая правильную циркуляцию крови, пищеварительный тракт его тоже готов к работе, и т.д.. Это действительно чудо. Далее ребёнок подрастает, окружается Личностью и в нём появляется психология. Но мы вырастаем, а наша психология так и не организуется в подобие какого-либо тела. В психологическом смысле, фактически, мы являем собой лишь некий структурный хаос. В нас нет реального психологического тела, упорядоченного или каким-то образом сопоставимого с организацией физического тела.

В одном из известных подходов к вопросу о дополнительных телах, мы начинаем с идеи существования 'многих я', из которых состоит человек, часто совершенно противоречивых и даже не подозревающих о существовании друг друга, в противоположность существованию единого Я, способного объединить и управлять импульсами различных "я". Это я бы назвал первым проблеском общей идеи того, что может представлять собой второе тело. Я говорю о "многих я", как обычном психологическом состоянии человека, в котором нет никакого единства. Жизнь сама по себе не даст нам организованного психологического тела. Для её задач это ненужная роскошь. Лишь посредством особого рода работы на собой может стать возможным формирование организованного психологического тела, как отдельного от физического.

( Collapse )

Уже приводил недавно фрагмент, но возможно, стоит опубликовать полностью.
Довольно интересная беседа в рамках ТВ-шоу "Мышление разрешено" (1998 г.).
Участники: Джеффри Мишлав (ведущий) и Джекоб Нидлман.

Mishlove: Тема нашей беседы сегодня — "Духовность и интеллект". Мы часто думаем о духовности, как о чём-то, имеющем дело со сферами опыта, находящимися выше понимания интеллекта, за пределами эго, вне времени и пространства — некой реальности, касающейся бесконечного, божественного. Интеллект же, с другой стороны, есть нечто конкретное, осязаемое; он имеет дело с числами, с концепциями. И в то же время ясно, что сферы эти определённым образом пересекаются, поэтому важно понять характер этого перекрытия и их взаимодействия друг с другом. ... Давайте начнём с, возможно, величайшей фигуры во всей философии — Сократа. Своей жизнью он как бы ликвидирует разрыв между духом и интеллектом. И большинство, думаю, согласится, что это один из великих или даже величайший философ. Но в то же время, он не оставил после себя никаких письменных работ.

Needleman: Да, он был философом в первоначальном смысле этого слова — в значении искателя истины, любящего мудрость. А это не просто нечто в голове. Мудрость есть состояние целого человеческого существа. А мудрый человек не просто знает истину, он живёт ей. Именно таким был Сократ — учителем мудрости, искателем.

M: Есть такое ощущение — и думаю, Вы его чувствуете остро сами — что современная философия, академическая философия, очень сильно отклонилось с курса, заданного подобными Сократу философами античности.

N: Вся культура отклонилась, не только философия. Мы все свернули с него. Вся современная культура в целом искушает нас и вовлекает лишь в одну из частей себя. Сократ же и Платон вслед за ним учили, что лишь полностью интегрированное существо является истинно человеческим существом. Так что, да, академическая философия отклонилась далеко в сторону от этого. Но то же произошло и со всей нашей жизнью.

M: Но если наша культура в целом действительно стала фрагментированной и ушла в сторону от ощущения целостности, тогда, полагаю, мы должны искать какие-то альтернативы этой культуре мейнстрима — возможно, какие-то примеры из сфер контркультуры или эзотерики, которые, как я знаю, вы исследовали весьма широко — чтобы найти подход к тому, что когда-то было мейнстримом античной мудрости.

N: Да, надо смотреть во все стороны. Многие пытаются это делать сейчас, и в поле нашего зрения прорывается множество вещей, о которых мы раньше не знали или серьёзно не воспринимали — из античности, с Востока, бог знает ещё откуда. Сейчас как раз такое время, когда всё вливается из разных источников. И безусловно, нам в нашей культуре нужна сейчас новая жизнь, новое понимание.

( Collapse )

Продолжение николловской темы о себялюбии.
О защитных реакциях от "расширяющейся вселенной" и прочих компенсационных механизмах нашего эгоизма...

Когда человек внутренне меняется, меняется и его взгляд на Вселенную, в которой он живёт. Одно не может измениться без другого. Как то, чем он являлся, становится другим, также меняется и мир в котором он живёт. Человек больше не чувствует себя как раньше и не воспринимает мир прежним.

Каков ваш взгляд на Вселенную, в которой вы живёте? Не кажется ли вам, что до сих пор вы воспринимали её лишь некритически, как данность, ровно в той же степени, в какой принимали как данность себя? То есть, особо не задумывались ни о том, ни о другом.

Скажем, я могу считать Вселенную просто некой гигантской машиной, настолько огромной, что лучу света, путешествующему со скоростью 300,000 километров в секунду, потребуются миллиарды и миллиарды лет, чтобы лишь пересечь её. Она содержит многие миллиарды звёзд — намного больше, чем мы способны видеть невооружённым глазом. Звёзды эти образуют большие скопления, именуемые галактиками. Наше Солнце является одной из звёзд нашей галактики — Млечного Пути. Галактика наша имеет дискообразную форму. Находясь сами внутри этого диска и глядя в небо, мы видим над головой густую звёздную полосу. Это и есть Млечный Путь, наша галактика, содержащая в себе более 100 миллиардов звёзд. А в доступной для изучения, наблюдаемой Вселенной находится примерно 500 миллиардов таких галактик, разбросанных в пределах просто немыслимых расстояний, охватывающих пространство около 100 миллиардов световых лет. Попытайтесь представить себе расстояние, которое свет проходит за год, двигаясь со скоростью 300,000 километров в секунду, а затем попытайтесь представить себе подобное расстояние в 100 миллиардов световых лет. Оно просто невообразимо для нас, хотя может быть и вполне представимым для некого высшего ума.

Луч света, исходящий от второй ближайшей к нам звезды — ближайшей к нам является Солнце — достигает нас через 4 с лишним года. А это означает, что видим мы её совсем не там, где она находилась 4 года назад. Также и Солнце — мы видим его не там, где оно реально есть, а где оно находилось 8 минут назад. Из-за конечной скорости света, медленно ползущего сквозь огромные межзвёздные пространства, ни одна из звёзд не находится там, где они видятся нам.

И в этом, за пределами всякого понимания, безбрежном и невероятных глубин океане Вселенной где-то плавает наша земля — мельчайшая частичка, освещённая с одной из сторон. А где-то на поверхности этой, полуосвещённой, полутёмной пылинки расположились и мы с вами: вы и я, полные самолюбия и самомнения, существующие как две ещё более бесконечно малые и ничтожные частички. Такова наша ситуация в видимой Вселенной с точки зрения физической величины, занимаемой в пространстве 3х измерений. Что же касается четвёртого, временного измерения, то оно имеет весьма своеобразное взаимоотношение с настоящим моментом времени, если вспомнить хотя бы тот факт, что мы видим не реальное месторасположение звёзд, а некие места, где они были в прошлом. Мы видим всю Вселенную в прошлом — какой она была когда-то. В качестве сравнения, представьте, насколько нам было бы неловко и неудобно оказаться в аналогичной ситуации, если бы то же самое вдруг случилось со всеми объектами в комнате, где мы находимся — мы могли бы их видеть, но не могли дотронуться до них.

Возвращаясь к нашей теме, каков эффект воздействия всего этого на самолюбие?
Уменьшает ли оно экзальтированную идею Человека о собственной важности?
Учит ли оно Человека, как говорится, "более смиренно ходить под Богом"?

Сейчас уже нет, но раньше такое случалось. Несколько веков назад, когда Галилей заявил, что Земля не только вращается, но ещё и движется вокруг Солнца, человеческое самолюбие, неспособное приспособиться к осознанию этой идеи, было серьёзно уязвлено — причём настолько, что Галилей скоро предстал перед Инквизицией и был принуждён к публичному отречению (тихо произнеся при этом своё знаменитое: "И всё-таки она вертится"). До этого же люди реально верили, что та самая ничтожная пылинка, наша Земля, является недвижимым центром всей Вселенной, со всеми её мириадами звёзд, вместе с Солнцем любезно и послушно вращающихся вокруг неё, совершая один оборот каждые 24 часа.

Впрочем, всегда есть способ вновь утвердить своё самолюбие, даже когда оно получает такой серьёзный шок, столкнувшись лицом к лицу с чем-то грандиозным, захватывающим или действительно важным. Вид подобного нерукотворного Парфенона в первый раз может поражать воображение, но человек есть человек, и далее он пытается влезть и увековечить своё имя на одной из его главных колонн.

( Collapse )