
Ги́брис, хю́брис (др.-греч. ὕβρις – дерзость) — высокомерие, гордыня, спесь, гипертрофированное самолюбие. В древнегреческой культуре персонифицированное свойство характера, позже — важная этическая концепция.
В греческой мифологии также — богиня, олицетворение гибельной самоуверенности, наглости и непомерной гордыни.
"Обладание властью порой вызывает профессиональную деформацию личности — гибрис-синдром (Hubris syndrome), слепую, враждебную здравому смыслу самонадеянность." / Дэвид Оуэн, «История болезни. Недуги государственных деятелей последнего столетия» /
Во времена действительного величия Греции публичных героев чествовали лавровыми ветвями или венками. В сравнении с ныне популярными символами признания в виде медалей, etc, отличие весьма существенное — растения, по своей природе, имеют срок жизни несоизмеримо меньший, чем благородные металлы. Впрочем, и этого времени бывает вполне достаточно для проявления общей тенденции к самоуспокоению при появлении признаков малейшего достижения, в ослеплении иллюзией собственного превосходства. Что как раз и нашло отражение в известном выражении: "И с тех пор он почил на лаврах"...
Во многих отношениях, эта наша характерная черта является одной из самых крупных ловушек — как в плане индивидуальной работы, так и в отношении амбиций различных социальных и прочих групп. Причём, групповые тенденции в этом смысле ещё хуже, поскольку люди, считая, что принадлежность данной группе или нации даёт им некое превосходство над другими ("богоизбранность"), взаимно подпитывают общие иллюзии, лишь усиливая гипнотический сон.
Греки дали этой тенденции название 'гибрис' и уделяли ей особое внимание в своих драмах.
Наглядно можно представить это с точки зрения октав, включая идею "прерывности" развития соответствующих им процессов. Скажем, как результат того или иного вида работы, человек находится в восходящей октаве и достигает определённой точки, где появляются (или человеку кажется, что появляются) некие явные признаки достижения — что-то заметное другим. Часто при этом, особенно если достигнутая точка попадает на "закономерный" интервал, человек бросает работать и начинает "почивать на лаврах"... А поскольку места интервалов одновременно соответствуют областям наибольшей подверженности внешним влияниям, то здесь шире всего раскрытие действию отклоняющих сил, легко и быстро перемещающих человека в другую, нисходящую октаву.

Подобные вещи можно наблюдать в любых масштабах, от самых малых индивидуальных, до глобальных, связанных с развитием человеческих сообществ. Чем-то это напоминает популярную детскую игру "Змеи и лестницы", пришедшую к нам от индусов, у которых она называлась, правда, по-другому: "Джняна-чаупада" (джняна — знание, чаупада — игра в кости). В этой игре можно долго и трудолюбиво идти шаг за шагом по горизонтальным и вертикальным путям, карабкаться вверх по лестницам... Но на этом пути нас может поджидать нежданная встреча со змеёй, и мы вновь и вновь быстро соскальзываем вниз. В игре это дело случая и уклониться от подобной встречи невозможно. В жизни чаще всего происходит всё точно также. В работе же у нас — иногда — может получаться уклониться от подобной нежданной встречи или избежать "закономерного" соскальзывания, когда мы начинаем видеть и осознавать подобное "приближение змеи".
Какие же предупреждающие знаки можно наблюдать в этом отношении?
Любая работа неизбежно производит результаты двух видов — внутренние и внешние. Если помнить об этом (что теоретически вполне возможно), также как о том, что в подлинной Работе реальное значение имеет только внутренний результат, то это уже может быть некой мерой предосторожности от подобного соскальзывания. Хотя определённые качества в нас, страстно жаждущие внешних результатов — наши амбиции, гордость, желание похвалы, стремление выделиться, показать себя, etc — часто гораздо сильнее, да ещё при этом очень ловко маскируются и прячутся. И как бы искренне и честно мы ни начинали, неизбежно мы приходим к месту, где создаётся некая комбинация внутренних и внешних результатов. И что происходит далее? Чувство того или иного вида превосходства может при этом буквально захлестнуть человека, начинающего ставить себе в личную заслугу подобные результаты. Все данные или взятые на себя обязательства, принципы служения уходят на второй план и постепенно замещаются всяческими почётными званиями, желанием "продвижения по службе", etc. Чаще всего, мы даже не замечаем подобных перемен в себе, хотя эта картина обычно до боли ясна и понятна всем остальным. Это качество тщеславия считалось когда-то одной из самых могущественных уловок Сатаны. Сейчас оно воспринимается скорее с точки зрения эгоизма, что впрочем не меняет его сути. Тем более, если говорить об "уловках дьявола", то тут как раз чётко прослеживается момент самой "сделки с дьяволом" — чаще неосознанного, внутреннего торга — с "обналичиванием" любых усилий и проделанной работы в обмен на награды повседневной жизни.
Ещё один предупреждающий знак можно видеть в ситуациях, где какие-то мои реальные усилия в направлении определённой цели создают явно выраженный момент кульминации. Это сопровождается, как правило, переживанием чувства удовлетворения. Но такое краткое и вполне законное чувство удовлетворения от проделанной работы в следующий момент уже может легко и незаметно превратиться в самодовольство, где эго вновь оказывается на коне, твёрдо сидящим в седле. И вместо того, чтобы воспользоваться достигнутым внутренним результатом (данной возможностью видения) для постановки себе следующей, новой цели, я расслабляюсь и вновь погружаюсь в сон "почивания на лаврах", ставя себе это заслугой и воображая себя способным удержаться на этой кульминационной вершине.
Само ожидание внешних вознаграждений является вполне понятным человеческим желанием. И вопрос вовсе не в том, чтобы отказываться от подобных наград. Иногда они встречаются на моём пути, но когда это происходит, они ничем не лучше и не хуже всех прочих событий и жизненных переживаний — сегодня здесь, завтра ушли... Вопрос именно в том, чтобы перестать их активно ценить, не придавать им существенной внутренней ценности. Таким образом, мы заставляем голодать и лишаем собственное эго его излюбленной пищи, одновременно давая возможность расти чему-то более истинному в нас. Иначе, как говорится, "что пользы человеку приобрести весь мир, если он теряет собственную душу?"
Вся наша жизнь для Бога только миг,
Но Он всё знает, чего кто достиг,
Дела всех дней и даже мысли, что скрывал,
Про то, что было, есть и будет, всё Бог знал.
Поступки мерзкие и грязные желанья,
Плодим, живя, забыв о наказанье,
В отпущенные Богом дни, недели и года,
Не к Богу мы стремимся, в никуда.
Прём напролом, не видя Божий путь,
В глазах туман, в душе осела муть,
Предназначенье на Земле своё забыли,
Потоки грешные о Боге память смыли.
И в мельтешенье дней безсмысленных своих,
Мы не заметили, что голос Бога стих,
Для слух нашего он стал не различим,
Мы стали думать, всё подвластно нам самим.
Горды, тщеславны, мним себя богами,
Над нашей головой не Ангел, чёрт с рогами,
На части рвём свой дом, свою Планету,
И людям страшно мстит она за это.
Остановитесь люди, жизнь прекрасна,
Для нас восходит Солнце в небе ясном,
Глаза поднимем и посмотрим в небеса,
Услышим Ангелов и Бога голоса.
Сердца для Бога и друг друга отворим,
Слова любви мы вспомним, повторим,
Всё есть любовь, Бог тоже есть любовь,
Учиться жить в любви нам нужно вновь.
С любовью на Земле должны мы жизнь прожить,
Не разрушать, а созидать, творить,
Пусть будет на Земле и в небе красота,
И Бог в жизнь Вечную откроет нам врата.
Желание иметь что-то "сделанным" присутствует в человеке почти что на биологическом уровне. Оно проявляется, например, в постгипнотическом внушении. Используя постгипнотическое внушение можно заставить что-то с-делать, но сложно или невозможно внушить, что надо что-то постоянно делать. Описывая постгипнотическое внушение Эриксон писал, что выполняя его, испытуемый входит в транс, делает задание и выходит из транса. Т.е. выходит из транса, когда задание с-делано. Известен также феномен Зейгарник, в соответствии с которым человек склонен запоминать невыполненные дела, но забывать то, что сделал. Таким образом, борясь с желанием получить результат, что-то с-делать, мы боремся с глубинными явлениями, и результат этой борьбы непредсказуем. Не ломаем ли мы при этом свою психику.
Кроме того, внутренняя работа должна тоже оцениваться по каким-то критериям результативности. Иначе будет происходить, например, работа над осознанностью, без понимания, достигнут ли какой-то прогресс или нет, будут занятия по самовоспоминанию без конкретных результатов и т.д.
> Гордые люди, презирающие других, могут с фанатичным упорством заниматься работой, сознательно страдать, носить вериги и т.п. И внутренняя работа будет идти у гордых лучше, чем у негордых.
Тут всё зависит от внутренних мотивов. По-настоящему гордые люди могут таким образом учиться проявлять смирение -- как раз с духовной целью усмирения собственной гордыни и тщеславия.. Но здесь всегда есть очень тонкая грань в понимании, о чём я, собственно, и пытался сказать -- проблема как раз не в результатах (часто достигаемых за счёт больших жертв и усилий), а в их обналичивании для покупки негодных вещей..
Вряд ли можно утверждать это обо всем христианстве. Иоанн Лествичник, например, хоть и считал, что "тщеславие рождает гордость" (Лествица, 22:44), он подчеркивал, что разделяет гордыню и тщеславие. Ему принадлежат слова: "Начало гордости - конец тщеславия" (Лествица, 23:2). Лествичник также считал, что иногда можно попустительствовать тщеславию для борьбы с другими пороками. Например, если тщеславие помогает мне вставать в 4 часа утра, а иначе я бы вставал в 12 часов дня, то такое тщеславие (имхо) можно на некоторое время и оставить.
Edited at 2016-06-06 07:00 (UTC)
"Тщеславие == глупое изображение обладания тем, чего у вас реально нет.
Гордость более законна; она чувствуется в отношении к вами заслуженному.
Тщеславие принадлежит телу. Гордость собой — это психическая гордость. Не путайте их.
Никакой метод не сможет вам помочь, пока вы не сможете избавиться от тщеславия и гордости собой."
Когда два собеседника наделяют одни и те же слова разными смыслами путаница неизбежна. :-)
Edited at 2016-06-08 05:49 (UTC)
Гордыня (гибрис) - понятие гораздо более широкое, чем тщеславие.. Конечно, гордыня бывает и не-тщеславной, но тщеславие считается (по крайней мере, в христианстве) одним из проявлений гордыни. Так что, это не противоположные вещи, скорее одно является подмножеством другого.
Другими словами, тщеславие и гордость отражают одно и то же качество, но на разных уровнях (в разных "мирах"). Гордость - атрибут психического мира, тщеславие - органического..
Что касается всей темы в целом, мне кажется, автор обсуждает значение английского выражения "to be proud of" что не соответствует напрямую русской "гордыне". Аналогично и с "vanity", которое близко к "in vain" или к "тщетно", но не соответствует напрямую русскому "тщеславию". Эти английские слова имеют смысловое ударение на объекте гордости-тщетности, а не на субъекте-личности, как русские. Добавлю еще, что в церковном словаре слову "гордость" соответствует около 5 греческих терминов, причем среди них нет того, которое приводит автор.